Корявая физиономия сделала мне карьеру

 

 

 

Источник           Текст: Екатерина Живова

 

 

Звезды старше тридцати редко появляются в Голливуде из ниоткуда. Пять лет назад исполнителя роли Барда Лучника в трилогии «Хоббит» не знал никто, кроме лондонских театралов. Сейчас у него в резюме около 20 фильмов, а очередь из голливудских режиссеров у его порога не становится короче

 

 

Коллекционер оружия

 

Ноябрь 2014 года. Лондон 
Люк отодвинул занавеску и уставился в хмурое английское утро. Голова так трещала после нескольких вечеров, проведенных в разных пабах с разными компаниями друзей, что Люк почти радовался скорому возвращению в Америку — к личному тренеру, армейскому режиму и жесткой диете. 

 

Последние годы он редко проводил достаточно времени в Лондоне, чтобы повидать всех друзей в безопасном для здоровья режиме. Даже когда снимался здесь, необходимость поддерживать спортивную форму исключала попойки. «Когда все вокруг выпивают и закусывают, а ты сосешь минералку и жуешь салатный лист, вечеринки как-то теряют очарование, — признавался Люк в интервью. — На съемках я страшно скучаю по еде и алкоголю, но понимаю, что спиртное — это просто «пустые» калории, без грамма пользы, да и тренировку на следующий день нормально не проведешь. Конечно, я позволяю себе расслабиться время от времени, потому что тело нельзя постоянно держать в ежовых рукавицах. Это была бы убогая жизнь». 
 

 

Но, с какой стороны ни посмотри, трезвость и умеренность в пище — не самая большая плата за славу. К 35 годам Люк дорос до реалистического взгляда на себя в искусстве и не считал зазорным признавать, что роскошные физические данные поспособствовали его успеху в кино не меньше, чем актерское дарование. Сразу после  выхода на экраны «Битвы титанов», где он блеснул в роли самого бога Аполлона, — Голливуд, обожающий вешать на все ярлыки, подшил Люка Эванса в папку с грифом: «Горячие парни для исторических эпосов». А это автоматически означало способность убедительно выглядеть и быстро двигаться в тесных доспехах с тяжелым мечом в одной руке и массивным щитом в другой. 

 

Люк скрипнул зубами. Воспомина­ние о кожаных латах, в которые его замуровали костюмеры «Дракулы», было еще слишком свежо. «Я не мог ни согнуться, ни сесть, ни лечь, — рассказывал он. — Между дублями меня просто прислоняли куда-нибудь, как доску. А на такую простую вещь, как туалет, уходило двадцать минут». Зато мечи ему нравились: сначала он просил подарить холодное оружие из арсенала своих героев для личной коллекции, потом это стало происходить без напоминания. «Не завидую я вору, который решит ко мне забраться, — разглядывая свои трофеи, подумал актер. — Я же от него мокрого места не оставлю». 

Впрочем, гипотетическому вору совсем необязательно напрашиваться на острые ощущения, залезая в дом при хозяине.  С тех пор как Люк прогремел в Голливуде, он проводит в пятизвездочных отелях по всему свету гораздо больше времени, чем у себя в западной части Лондона. «Меня все еще немножко потряхивает от блеска, гламура и роскоши, — говорит Люк. — До сих пор не привык, что перед каждой церемонией мне дарят полный шкаф дизайнерских костюмов. А дома я за четыре минуты одеваюсь и голову мою только по праздникам, потому что с чистыми волосами выгляжу так, словно меня током ударило. Мне больше по душе простая жизнь, но ведь к ней можно вернуться в любой момент. А слава приходит и уходит, так что я стараюсь наслаждаться каждой минутой». 

 

Барду не помешала бы женщина

 

«Кому-то может показаться, что я везунчик, — рассказывает Эванс. — А я свой шанс больше десяти лет зарабатывал. До того как закрепился в театре, был администратором в ночном клубе. Стоял на дверях, улаживал конфликты, и даже в выходные меня вытаскивали из постели в три часа ночи из-за того, что важный клиент захотел внести изменения в список гостей своей вечеринки. Собачья работа». 

Люк родом из Южного Уэльса. Он вырос в одном из тех маленьких городков, где ничего никогда не меняется и мало что можно сохранить в секрете. «В школе мне не слишком нравилось выставлять себя напоказ, — вспоминает актер. — Но я любил петь. В последнем классе учительница достала координаты педагога по вокалу в Лондоне. Родители боялись отпускать 17-летнего сына в столицу, но они видели, что я нащупал свой путь в жизни». 
 

В мегополисе Люк получил стипендию в колледже ­искусств и первые роли в подростковых­ мюзиклах. Его театральная карьера медленно, но верно набирала обороты, а вот в кино Люка упорно не брали. «Тогда мода пошла на хорошеньких мальчиков, — объясняет актер. — А я отродясь красавчиком не был. Лет семь назад мода на вечных подростков внезапно кончилась, и агенты рванули искать матерых мужиков за тридцать. Я оказался в нужном месте в нужное время. Десять лет меня из кино заворачивали, а потом за неделю два больших человека с киностудий Голливуда, видевшие меня на сцене, пришли сами, облизали с ног до головы, ужином в хороших ресторанах накормили. Один предложил сыграть аристократа, ­другой — греческого бога. Я подумал, что это сумасшедший дом, но в Америку за их счет слетать согласился». 

 

Лос-Анджелес Люку не понравился. «Я не умел водить машину, а без колес там никуда, — вспоминал он. — В Лондоне можно добраться в любое место пешком или общественным транспортом. Лос-Анджелес ну очень большой. Я сидел в отеле как в тюрьме, только в кофейню на углу ходил утром и вечером. Думал, с ума сойду».